Я сходил в новое кошачье кафе в Монреале под грибами

Все фото Стефани Мерсье Войе.

Отношения с кошками у меня не сложились. Они то и дело перестают на секунду гадить в лоточки и прятаться в тёмных углах, чтобы равнодушно или недоверчиво зыркнуть на меня, но на этом всё. До настоящего времени мы работали по негласной договорённости не заморачиваться друг из-за друга всерьёз. Поэтому когда VICE попросил меня посетить новое кошачье кафе, только что открывшееся в Монреале, всплыли мои неблагополучные отношения с кошками.

Café des Chats – это первое в своём роде заведение, открывшееся в Канаде. Если вы не знакомы с концепцией кошачьего кафе, то это, по сути, кофейня, внутри которой живёт кучка кошек. Концепция показалась мне несколько надуманной, а мысль о распитии эспрессо в помещении, кишащем восемью не особенно радостными и недоверчивыми созданиями, поначалу казалась немного кошмарной. Но при правильной подаче это могло бы стать для меня отличной возможностью взглянуть в лицо своим страхам и исправить свои отношения с кошачьими. Возможно, подкинуть их в наши местные кафе – на самом деле отличная идея.

Так или иначе, я, пожалуй, не мог бы получить удовольствие или чему-то научиться, отправившись в своём текущем настроении, так что я решил принять немного грибов, а потом уж переступить порог кошачьего кафе.

За несколько дней до своего визита я поговорил с владелицей Надин, и она согласилась впустить меня за полчаса до открытия в пятницу, в 9:30 утра. Я заранее встретился со Стефани (нашим фотографом), чтобы выпить чаю с грибами и серьёзно, трезво поразмышлять о чём-нибудь, пока у меня ещё была возможность. В 8:45 я сидел на краешке её дивана, осторожно прихлёбывая напиток, а солнце тем временем отражалось от её книжной полки. Я смотрел, как в чае крутилось скопление кусочков зелёных грибов, и думал о том, как в его мутных глубинах покоилась судьба моего утра.

После того, как я допил свою чашку, мы подъехали на велосипедах к кафе, расположенному в монреальском районе Плато, и остановились снаружи, чтобы сфотографировать меня, нервно смеющегося снаружи.

Голова у меня всё ещё была ясная, но по тому, как покалывало у меня в пальцах, я понимал, что уже нахожусь на пути в Страну Волшебных Грибов. Я смотрел, как Стефани возится со своей камерой, и понял, что во время нашего пребывания здесь она будет единственным, кроме меня, человеком, знающим, что у меня трип. Я мысленно сделал себе «узелок на память» на случай, если всё выйдет из-под контроля.

Совладелец Юсеф увидел, как мы стоим снаружи, и вышел нас поприветствовать.

«Добро пожаловать, – сказал он. – Заходите».

По дороге к двери я встретился взглядом с белым котёнком, зловеще пялившимся у окна. Я задумался, не может ли он почувствовать мои вероломные намерения.

Мы прошли через дверь в зону ожидания, где вдоль стены были вывешены чёрно-белые фото кошек в рамочках. Мы просмотрели их, заложив руки за спину, словно в какой-то художественной галерее.

Пришла, широко и тепло улыбаясь, Надин в рубашке-поло с кошкой и с воротником и впустила нас в кафе. Когда здесь никого не было, кафе походило на какую-то частную кошачью школу с фонтаном, блестящими мисками, скалодромом и надписью на несущей стене, гласившей: «Le chat est roi» («Кот – это король»). Разглядывая всё это, я начал замечать боковым зрением искры, подобные маленьким светлячкам, вспыхивающим и гаснущим в воздухе.

Надин провела меня по кафе и рассказала о кошках. Меня начало слегка тянуть на смех, и меня начинало смешить заведение в целом. Что из себя представляет этот смехотворный кошачий оазис? Откуда взялись эти прелестные маленькие меховые пышечки? Надин держалась повелителем кошек; она брала кошачьих на руки по собственной воле, как будто это были корзины с фруктами. Чёрт, да это было потрясающе. Во рту у меня стало пересыхать, и я попросил воды. По моему телу как будто быстро прошлись холодные объятия.

В этот момент всё сместилось, и комната как будто стала замедляться, как замедляющийся двигатель или затухающий в начале фильма свет. Стены начали блестеть, а её голос – приобретать странный, неровный тембр. Я попытался удержать его, в то же время поддерживая зрительный контакт и сохраняя присутствующий вид, но чувствовал, как соскальзываю в кроличью нору. Я остро ощущал собственную кожу, как будто она была каким-то эластичным водолазным костюмом. Я смотрел, как её брови прыгают вверх-вниз, словно две взбудораженные гусеницы, а она тем временем продолжала говорить.

«Мне надо в уборную!» – сказал я самым собранным своим голосом.

Я закрыл дверь уборной и сделал глубокий вдох. Подошёл к раковине и плеснул воды себе на лицо. «Насколько вода прохладная? Нет, давай, соберись, – сказал я себе. – Ты пришёл сюда, чтобы взять себя в руки». Я быстро поднял глаза на своё отражение, что оказалось ошибкой. Кожа у меня на лице вдыхала и выдыхала, словно какие-то рыбьи жабры, и я почувствовал себя На’ви из фильма «Аватар». Мои глаза расширились, превратившись в два чёрных блюдца.

Я развернулся и ощутил ту клоаку/туалет, в которой находился. Утренний свет проникал сквозь маленькое окошко подобно золотистым ангельским пальчикам, а туалет улыбался мне, как мебель в «Отважном маленьком тостере». Здесь было так хорошо, и мне очень не хотелось уходить. Но моё чувство ответственности перевесило текущее помешательство, и я пулей выскочил через дверь обратно в кафе.

Юсеф сидел за столиком, ожидая меня, с чашечкой кофе и закуской возле пустого места. Я сел так небрежно, как только смог, и с трудом выговорил вопрос: «Итак, с чего началась эта ваша идея, которую вы теперь претворили в жизнь?»

Я нёс совершеннейшую чушь.

Он поведал мне, что они с Надин планировали это уже довольно долго, и три месяца спал в заведении вместе с кошками до его открытия, чтобы убедиться, что их действительно можно оставлять там на ночь. Я был занят своим кофе и пирожным и ещё толком на него не взглянул. Спустя время я понял, что не могу просто пялиться на своё пирожное вечно, и поэтому, наконец, поднял глаза на Юсефа. Его глаза медленно вращались, как зеркальные шары на дискотеках, а щёки развевались у его лица, напоминая два кусочка колбасы. Он выглядел так, как будто пришёл из мультфильма об Уоллесе и Громите, а я пялился на него, в равной степени напуганный и очарованный, пытаясь представить себе его лицо, между тем как он вдохновенно рассказывал мне о своём деле.

Я решил пойти на компромисс, держа голову под одним и тем же углом и периодически переводя взгляд на кирпичную стену у него за спиной. Смотря дальше, я понял, что кирпичи играют в какую-то игру вроде «музыкальных стульев»; они всё перетасовывались и перетасовывались, но один всегда оставался лишним, и ему приходилось вступать в игру где-нибудь в другом месте.

Юсеф умолк, а это, как я понял, значило, что он только что задал мне вопрос. «Как вам ваше пирожное? – замахала на меня его колбаса. – Мы их ввозим из Италии».

Я понял, что умял его, наблюдая за кирпичами, и вспомнил, что оно было вкусным, но казалось каким-то странным, когда скользило по моему горлу. Мне очень хотелось спросить, в курсе ли он, что его кирпичи двигаются, но просто сказал ему, что пирожное было хорошее.

Юсефу пора было уходить, так что мы пожали друг другу руки, а я поинтересовался, не заподозрил ли он чего или, быть может, я стал самым странным интервьюером в его жизни. Я почувствовал любовь и малую толику вины по отношению к доброжелательной парочке, но был измучен взаимодействием с меняющимися лицами и ощутил потребность в смене деятельности.

Моё внимание немедленно привлекла весёлая ковровая башенка с валяющимися на ней кошками возле окна. Я стоял в нескольких шагах от неё и смотрел, как они валяются на солнышке. Какие волшебные, величественные создания. Какие многообещающие маячки жизни. Они свисали с разных платформ на ковровом дереве, вытягивая свои великолепные лапы, чтобы сменить положение и перезарядиться, чтобы потом расхаживать благородной поступью по своему королевству. Тогда я паниковал гораздо меньше, чем тогда, когда приходилось иметь дело с людьми.

В царстве кошек люди занимают второстепенное положение. Как выразилась Надин: «Они – звёзды этого шоу». Я подумал про себя: «Что эти странные безволосые обезьяны здесь делают, топая по вашему дому, открываюя двери и шумя?»

Когда я выпил стакан воды на пару с одним из залитых солнцем котят, он начал рассказывать мне о недавней трагичной гибели Джоан Риверс. Казалось, он осознаёт хрупкость жизни лучше всех, кого я когда-либо встречал. Я пристально смотрел в его глаза, и постепенно стало ясно, что он – реинкарнация Джоан Риверс и что эта гранд-дама комедии позволяла мне ласкать себя повсюду, что казалось странным и в то же время утешало.

Мне не очень хотелось таскать этих волшебных созданий на руках, но Стефани уговорила меня подойти к одному из них и начала заваливать меня кошками. Один проскользнул по полу и ходячим ковриком взобрался на спинку стула. Как я мог всю жизнь пребывать в состоянии психологической войны на истощение с этими бесконечно чудесными созданиями?

Я максимально приблизился к дереву, чтобы ощутить себя частью этого сообщества. Я привлекал внимание некоторых посетителей, которые испытывали такой же упадок сил, как и кошки, но бросали на меня неодобрительные взгляды. Я заметил, что рядом сидит один парень с потрясающей аурой, поэтому я сделал вид, будто читаю книгу о кошках, и немного с ним поговорил.

На нём были сандалии с открытым носком, и он усердно потягивал через соломинку кофе со льдом, читая книгу. Он рассказал мне, что уже очень давно занимается литературным трудом и потратил около 600 долларов на ветеринарную помощь для своей кошки, поскольку та из-за проблем с пищеварением упорно гадила мимо лотка.

Пока он говорил, мне пригрезилось, что он из воображаемого измерения под названием Горк, где основная валюта – это маринованные огурцы, а этот дядька там у руля. Ему никто не переходит дорогу, потому что он руководит самой успешной фермой по производству маринованных огурцов в Центральном Горке, – как и его кузенам, которые могут отправить вас в прошлое и заставить вас застрелить собственного дедушку.

К этому времени мы со Стефани уже здорово засиделись для «короткого» интервью, о котором договаривались, и решили уйти. Я оставил попытки казаться нормальным, потому что кошкам было плевать, затуманен мой разум галлюциногенами или нет. Я попрощался с движущимися кирпичами, ковровым деревом, фонтаном, Надин и Юсефом, а затем вышел обратно в реальный мир.

По сравнению с успокаивающей, целительной атмосферой Café des Chats, улица снаружи казалась крысиными бегами в сумасшедшем темпе. Мне хотелось приказать всем снизить скорость. Не знаю, все ли кошки обладают способностью наполнять мир подобной мудростью, но восемь кошек из той волшебной кафешки на улице Сен–Дени однозначно ею обладают, особенно если прийти к ним под грибами.

Следите за сообщениями Стифена Кифа на Twitter.